2017 год стал знаменательным для мировой хирургии. Во-первых, мировое сообщество отметило полвека со дня проведения первой удачной пересадки человеческого сердца. Такую операцию произвел в декабре 1967 года американский хирург Джеймс Харди. Но, пожалуй, более важным является операция по пересадке человеческой головы, которая положила начало новой эре в тарнсполантологии. В ноябре 2017 года итальянский хирург Серджио Канаверо пересадил мертвую голову на труп человека. Теперь в планах трасплантодога - пересадка живой головы  человека.

Потребность в органах

По разным данным, в мире ежегодно проводится до 100 тысяч операций по пересадке органов. Трансплантаций тканей и клеток – в два раза больше. Чаще всего пересаживают почки – ежегодно в мире проводится 26 тысяч таких операций. Пересадок печени – не больше 10 тысяч, сердца – порядка 4 тысяч. Меньше всего производится трансплантаций легких (примерно 1,5 тысячи) и поджелудочной железы (не более 1000 в год).

При этом потребность в трансплантации ни в одной стране мира не удовлетворяется полностью и, по мнению экспертов, с каждым годом увеличивается примерно на 15 процентов. Согласно исследованию, проведенному в США, расчетная потребность количества трансплантаций органов на 1 млн населения в год составляет: почка – 74,5; сердце – 67,4; печень – 59,1; поджелудочная железа – 13,7; легкое – 13,7; комплекс сердце–легкое – 18,5.

Россия в этот «норматив» не укладывается: в 2015 году всего было выполнено 1485 трансплантаций органов или 10,1 на 1 млн населения, а потребность в таких операциях удовлетворена не более чем на 10 процентов. Наиболее востребована донорская почка – их требуется до 8 тысяч в год, а проводится таких трансплантаций порядка тысячи. Вместо тысячи трансплантаций сердца в год делается не больше 250-270. Потребность в донорской печени составляет 2 тысячи органов в год, а трансплантаций делается около 300. На сто процентов удовлетворяется лишь потребность в донорской печени для малышей.

«Вопросами донорства необходимо заниматься. Так делали в той же Испании, в ЮАР, где провели первую пересадку сердца, – говорит Сергей Готье, директор НИИ трансплантологии им. Шумакова. – В нашей стране с момента первой трансплантации почки в 1965 году проблемой донорства почти не занимались. Мы освоили новые технологии. Но трансплантология – это ведь не только технологии».

Презумпция согласия

В большинстве стран трансплантология основывается на так называемой «презумпции согласия» – по умолчанию предполагается, что человек согласен на посмертное изъятие его органов, если он не заявлял иного. Этот принцип действует и в США, и во многих странах Европы – Франции, Испании, Италии, Австрии. Количество посмертных изъятий органов там колеблется от 25 до 35 на миллион населения в год. Интересно, что по этому же пути идет и Белоруссия. А вот в Великобритании и Германии действует принцип испрошенного согласия, и количество трансплантаций становится там уже меньше – порядка 17 на миллион населения в год. Кстати, такой же принцип испрошенного согласия действует и в Японии, из-за чего там практически не проводится посмертных изъятий органов, и технически развитая страна ограничивается исключительно родственными пересадками печени и почки от прижизненных доноров.

Эксперты находят этому объяснение. В большинстве случаев дело не в том, что родственники умершего категорически против изъятия органов (хотя, безусловно, случается и такое). Просто в то время, когда они испытывают скорбь по умершему, им слишком непросто сосредоточиться на вопросах трансплантации. Они не в состоянии думать о том, что органы их близкого человека могут спасти чью-то жизнь. Возможно, они поймут это и согласятся с этим – но слишком поздно.
Вот поэтому эксперты уверены, что необходима именно презумпция согласия, когда человеку не надо дополнительно сообщать о своей готовности стать посмертным донором.

Впрочем, в мире разработан, и порядок отказа от перспективы стать посмертным донором. В нашей стране сейчас также идет процесс создания регистра доноров и электронной базы по отказам от донорства при жизни, также разрабатывается единый лист ожидания. Значительным шагом в организации трансплантологической помощи стало создание в Москве Национальный медицинский исследовательский центр трансплантологии и искусственных органов имени В.И. Шумакова. И сегодня в Москве частота донорских изъятий составляет до 15 случаев на миллион населения – очень неплохой показатель.

Проблема отторжения

Основная проблема при трансплантации – это возможный иммунологический конфликт, когда организм реципиента воспринимает пересаженный орган как чужеродный и отторгает его, что может привести к гибели человека.

Угроза отторжения пересаженного органа остается даже у тщательно подобранной в плане иммунологической совместимости пары донор-реципиент. Человек, перенесший трансплантацию, всю дальнейшую жизнь вынужден принимать иммуносупрессивные препараты, которые подавляют иммунитет, и не дают ему атаковать чужеродный орган.

«Вся красивая, великолепная, экстремальная хирургия бессмысленна, если не решена проблема отторжения органов», - уверен Сергей Готье.

В свое время возможности борьбы с отторжением были ограничены в связи с назначением больших доз костикостероидов. Эти препараты приводили у тотальной ломке иммунитета, давали побочные эффекты, приводили к частым случаям летальности, осложнениям и развитию онкологии. И лишь в 70-х годах прошлого века произошел значительный прорыв, когда был изобретен ингибитор кальцемина – препарат, который перевернул представления о возможностях трансплантации и создания избирательного подавления иммунитета. Проблема была в том, что некий компонент иммунитета распознавал чужеродную ткань и отторгал ее. Современные препараты блокируют этот компонент, не позволяя ему «разглядеть» чужеродный орган. В результате резко снизилась доза гормонов, а следом и количество осложнений. Таким образом, проблема отторжения чужеродного органа была решена.

Будут ли операции по пересадке головы?

По словам Готье, технически здесь все более-менее понятно. При отделении головы от туловища используется метод глубокого охлаждения организма, чтобы сохранить мозг. Основная же проблема - это воссоздание нервной регуляции в спинном мозге. Необходимо таким образом сшить, склеить все нервные окончания, чтобы после пересадки человек мог самостоятельно двигаться. Если это получится, то трансплантология сделает еще один огромный шаг вперед.
И все же главное здесь – не технологии, а развитие донорства.

«Если жизнь без пересадки возможна, лучше ее не делать», – уверен Сергей Готье.